около 150 кб Антон Уткин - современный писатель, лауреат премии Ясная Поляна и номинант Букеровской премии 1997 года.
Известность принесли романы «Хоровод» (1996) и «Самоучки» (1998).
Критики до сих пор не могут определиться, что лежит в основе романов Антона Уткина - реализм или постмодернистская эстетика. "Самоучки" - роман о 90-х годах прошлого века. Интересные герои, нестандартный сюжет. Многие фразы насыщена информацией о нашем времени, точными и при этом свежими, не затасканными приметами сегодняшней жизни.
Действие происходит в наше время, когда «вчерашние школьники и отставные военные, товароведы и прорабы, превратившиеся вдруг в „крепких хозяйственников“, воры вне всяких законов, сомнительные авторитеты и убежденные домохозяйки в мгновение ока наживали состояния; город лихорадочно реставрировался, а в раскрашенных граффити подъездах запахло сушеной коноплей… Все стало можно, все оказалось рядом». При таком раскладе молодому поколению предоставляется огромный выбор: «одни из них торговали родиной в рядах компрадорской буржуазии, искренне полагая, что недурно зарабатывают, другие, как бурлаки свои лямки, влачили безнадежное существование, все еще называясь государственными служащими, а третьи вообще ничего не делали, ни о каких миллионах не помышляли, студентами отродясь не состояли, но жили, как ни удивительно, лучше всех прочих, валяясь на продавленных диванах и поплевывая в потолок».
Один из героев романа, Паша Разуваев, вслед за криминальным братом занялся торговлей лекарствами, ездит в джипе и немного балуется спонсорством. Другая героиня, Алла, ведет типичную жизнь «белых воротничков. Главный герой, по имени Петр, со своими книгами в маленькой квартирке сидит в осаде от перемен, время от времени пописывая статьи для одного модного столичного журнала. Лишь ощущение проходящей молодости заставляет его отвлечься от истфаковского диплома и пуститься навстречу приключениям.
Все это описано добротным, простым, естественным языком.
Образец стиля:
Появились круглосуточные услуги и не закрывающиеся на ночь кафе, танцевальные заведения, которые пышно именовали клубами. Там, коротая свободные вечера, веселилась молодежь, и в самый глухой час ночи, когда шаги прохожего на пустынной улице раздаются за километр, заведения были полны беспечными людьми. В воздухе, повитом дымом модных сигарет, реяли соблазны и предчувствия, и даже девушки здесь оценивали себя баснословно, словно были принцессами исчезнувших королевств. Hеистовствовала музыка, и люди, большинство из которых никогда не покидали пределов кольцевой дороги, ощущали себя причастившимися всех тайн огромного мира, по–прежнему парившего в безбрежности темных галактик.
Мой редактор, такой же, как и я, молодой человек — ниспровергатель устоев, которые, скажем прямо, пошли трещинами задолго до его рождения, и бунтарь, впрочем, в самом узком смысле этого слова, а заодно неистовый почитатель Hабокова и Джойса, обрушивал на меня мутные потоки своих восторгов.
— Старик, — восклицал он, — ты только подумай! Hа десяти страницах описывается, как человек — не кто–нибудь, а человек — испражняется. И это прекрасно!
...
По дороге домой я, хмуро поглядывая по сторонам, проклинал в душе и редактора и миллионеров. Мимо, обгоняя грустные троллейбусы, мчались стаи автомобилей, произведенных ведущими фирмами мира, и в каждом из них сидело по миллионеру, а то и по два; на обочинах дорог в принужденных позах стояли вчерашние балерины, и тусклый свет ларьков бросал свои лучи на зеленое стекло пивных бутылок, которые миллионеры разорившиеся благодарно принимали из подрагивающих рук продавцов, наверняка сегодняшних студентов и миллионеров будущих.
Я мысленно перебирал своих друзей, приятелей и знакомых, но как назло никто не подходил в злополучную рубрику. Одни из них торговали родиной в рядах компрадорской буржуазии, искренне полагая, что недурно зарабатывают, другие, как бурлаки свои лямки, влачили безнадежное существование, все еще называясь государственными служащими, а третьи вообще ничего не делали, ни о каких миллионах не помышляли, студентами отродясь не состояли, но жили, как ни удивительно, лучше всех прочих, валяясь на продавленных диванах и поплевывая в потолок. “Проиграли мои уроды”, — цедили некоторые из них убитыми голосами, имея в виду одну известную футбольную команду, и было заметно, что при любой власти и при всякой погоде подобные огорчения останутся для них самыми болезненными.
Вердикт: качественная литература.
Известность принесли романы «Хоровод» (1996) и «Самоучки» (1998).
Критики до сих пор не могут определиться, что лежит в основе романов Антона Уткина - реализм или постмодернистская эстетика. "Самоучки" - роман о 90-х годах прошлого века. Интересные герои, нестандартный сюжет. Многие фразы насыщена информацией о нашем времени, точными и при этом свежими, не затасканными приметами сегодняшней жизни.
Действие происходит в наше время, когда «вчерашние школьники и отставные военные, товароведы и прорабы, превратившиеся вдруг в „крепких хозяйственников“, воры вне всяких законов, сомнительные авторитеты и убежденные домохозяйки в мгновение ока наживали состояния; город лихорадочно реставрировался, а в раскрашенных граффити подъездах запахло сушеной коноплей… Все стало можно, все оказалось рядом». При таком раскладе молодому поколению предоставляется огромный выбор: «одни из них торговали родиной в рядах компрадорской буржуазии, искренне полагая, что недурно зарабатывают, другие, как бурлаки свои лямки, влачили безнадежное существование, все еще называясь государственными служащими, а третьи вообще ничего не делали, ни о каких миллионах не помышляли, студентами отродясь не состояли, но жили, как ни удивительно, лучше всех прочих, валяясь на продавленных диванах и поплевывая в потолок».
Один из героев романа, Паша Разуваев, вслед за криминальным братом занялся торговлей лекарствами, ездит в джипе и немного балуется спонсорством. Другая героиня, Алла, ведет типичную жизнь «белых воротничков. Главный герой, по имени Петр, со своими книгами в маленькой квартирке сидит в осаде от перемен, время от времени пописывая статьи для одного модного столичного журнала. Лишь ощущение проходящей молодости заставляет его отвлечься от истфаковского диплома и пуститься навстречу приключениям.
Все это описано добротным, простым, естественным языком.
Образец стиля:
Появились круглосуточные услуги и не закрывающиеся на ночь кафе, танцевальные заведения, которые пышно именовали клубами. Там, коротая свободные вечера, веселилась молодежь, и в самый глухой час ночи, когда шаги прохожего на пустынной улице раздаются за километр, заведения были полны беспечными людьми. В воздухе, повитом дымом модных сигарет, реяли соблазны и предчувствия, и даже девушки здесь оценивали себя баснословно, словно были принцессами исчезнувших королевств. Hеистовствовала музыка, и люди, большинство из которых никогда не покидали пределов кольцевой дороги, ощущали себя причастившимися всех тайн огромного мира, по–прежнему парившего в безбрежности темных галактик.
Мой редактор, такой же, как и я, молодой человек — ниспровергатель устоев, которые, скажем прямо, пошли трещинами задолго до его рождения, и бунтарь, впрочем, в самом узком смысле этого слова, а заодно неистовый почитатель Hабокова и Джойса, обрушивал на меня мутные потоки своих восторгов.
— Старик, — восклицал он, — ты только подумай! Hа десяти страницах описывается, как человек — не кто–нибудь, а человек — испражняется. И это прекрасно!
...
По дороге домой я, хмуро поглядывая по сторонам, проклинал в душе и редактора и миллионеров. Мимо, обгоняя грустные троллейбусы, мчались стаи автомобилей, произведенных ведущими фирмами мира, и в каждом из них сидело по миллионеру, а то и по два; на обочинах дорог в принужденных позах стояли вчерашние балерины, и тусклый свет ларьков бросал свои лучи на зеленое стекло пивных бутылок, которые миллионеры разорившиеся благодарно принимали из подрагивающих рук продавцов, наверняка сегодняшних студентов и миллионеров будущих.
Я мысленно перебирал своих друзей, приятелей и знакомых, но как назло никто не подходил в злополучную рубрику. Одни из них торговали родиной в рядах компрадорской буржуазии, искренне полагая, что недурно зарабатывают, другие, как бурлаки свои лямки, влачили безнадежное существование, все еще называясь государственными служащими, а третьи вообще ничего не делали, ни о каких миллионах не помышляли, студентами отродясь не состояли, но жили, как ни удивительно, лучше всех прочих, валяясь на продавленных диванах и поплевывая в потолок. “Проиграли мои уроды”, — цедили некоторые из них убитыми голосами, имея в виду одну известную футбольную команду, и было заметно, что при любой власти и при всякой погоде подобные огорчения останутся для них самыми болезненными.
Вердикт: качественная литература.
0 комментов:
Отправить комментарий