Garry Winogrand. World’s Fair, New York. 1964
Многие фотографы учат тщательно подходить к выбору снимаемого, "много думать", экономить количество кадров. Особенностью Виногранда было снимать патологически много. В 1964 году на двухдверном стареньком Форде, Гарри Виногранд пересёк Америку, сняв примерно 20 тыс. кадров (550 плёнок). Он напечатал “контакты”, разобрал их и, в конце концов, сделал около тысячи рабочих отпечатков. Из этой тысячи в своих выставках и публикациях он использовал 50 и не оставил никаких соображений, записей, планов касательно прочих девятисот пятидесяти (или девятнадцати тысяч девятьсот пятидесяти) кадров.
Один человек (Мейсон Резник, Mason Resnick) прошел обучение на двухнедельном семинаре у Гарри Виногранда в 1976 году и интересно описал свои впечатления от целостного подхода мастера к фотографии, позже признав, что эти две недели перевернули его жизнь.
"Весь первый день, мы провели просматривая его фотографии. Фотографии удивляли нарушением всех правил композиции. Они были заполнены движущимися людьми и в них существовал нестабильный динамический баланс между юмором и одиночеством, вписанный в странные углы — незнакомая, но мощная комбинация. Мы смотрели фотографии, Гарри ничего не пояснял, он вообще говорил мало. Создавалась впечатление, что ему скучно и неуютно, что он случайно застрял в этом классе. Некоторые из нас пытались нарушить тишину вопросами, на которые Виногранд отвечал скупо и односложно....
Виногранд призвал нас забыть свои представления о том, как сфотографировать что то: "Фотография это иллюзия, буквальное описание того как камера увидела кусок времени и пространства". Он говорил, что мы делаем только те фотографии, которые заранее можем себе представить. Что трудно, но нужно, сломать эти наши представления о том, как будет выглядеть на фотографии то, что мы фотографируем. Он призывал нас позволить тому, что мы видим, самому определять — быть ли сфотографированным и как быть сфотографированным...
... когда мы уже почти поверили в бесперспективность наших занятий Гарри вдруг сказал: "У-ф-ф-ф, пойдемте-ка на улицу, немножко поснимаем". Мне послышалось, что в его голосе промелькнули нотки отчаянья.
Вот тогда и началось самое интересное.
Он открыл свою фотосумку и мы смогли увидеть её содержимое. В ней находились две Leica М4 с объективами 28 мм и несколько десятков роликов Kodak Tri-X. В верхней части сумки лежали желтые самоклеящиеся бумажки. Он рассказал нам, что пишет на них, на какой чувствительности он отснял ролик и затем приклеивает к кассете, чтобы потом знать как её проявлять.
Как только мы вышли из здания, он включился моментально, намотал кожаный ремешок Leica на запястье правой руки, быстро проверил свет, выставил выдержку и диафрагму, внимательно посмотрел по сторонам и приготовился к работе.
Мы быстро поняли его технику — он медленно шел или стоял посреди людского потока. Снимал он очень много. За очень короткое время, не нарушая неспешное движение, он отснял ролик. Когда он перезаряжался, я спросил его, не жалко ли ему тех моментов, которые он не может снять, пока меняет пленку в камере: "Не о чем жалеть пока я меняю пленку — все равно никаких фотографий не будет". Он постоянно смотрел вокруг себя, и если вдруг видел какую-то ситуацию на другой стороне оживленного перекрестка, вполне мог перебежать улицу, игнорируя движение.
Невероятно, но люди совершенно не реагировали на то, что Гарри их фотографировал. Я был этому крайне удивлен, тем более что он не предпринимал ничего, чтобы скрыть факт своего присутствия. Он просто стоял на пути у людей и их фотографировал. Мало кто обращал на него внимание и никто не выказывал раздражения. Он заражал людей своей доброжелательной энергией, постоянно улыбался и кивал тем, кто попадал в его кадр. Это выглядело так, будто фотографирование было его второстепенной целью, а главным являлось общение и установление быстрого личного контакта с прохожими. В то же время он ни на секунду не забывал о том, чем занимается и делал это очень органично. Переходя из тени в свет и обратно, он постоянно корректировал экспозиционные параметры камеры. Один из его комментариев звучал так: "Хорошая экспозиционная пара — это выдержка 1/250 и диафрагма 8".
... Я попытался снимать не глядя в видоискатель, но когда Гарри заметил это, он мне строго-настрого запретил так делать. "Ты потеряешь контроль за тем, что попадает в кадр" — предупредил он. В начале я не мог поверить, что он всегда смотрит в видоискатель прежде чем сделать снимок, я ходил за ним и внимательно наблюдал. Действительно, Гарри всегда смотрел в видоискатель, прежде чем нажать на кнопку. Делал он это в доли секунды, но я видел, как он корректировал положение камеры. Он был быстр и точен.
... Я изучал отбор пытаясь понять его логику. Наконец до меня стало доходить, что если в фотографии был интуитивный ответ на что-то визуальное, не объяснимое словами, если вся фотография работала-то она ему нравилась. Если же работала только часть фотографии, то тогда она не была для него достаточно хороша. Мы использовали полный кадр — Виногранд не разрешал кадрировать фотографии, говоря что "В необрезанной фотографии визуальная проблема видна наиболее отчетливо, а значит работа над ней более эффективна". Так же Гарри постоянно втолковывал нам чтобы мы снимали то, что нам интересно и доверяли своему выбору, даже если ни кто не будет с нами соглашаться.
Ко второй неделе Виногранд рассказал нам о своих методах работы, которые были несколько необычны, но не лишены особого порядка. Он никогда не работал с отснятым материалом сразу после съемки. Он намеренно ждал год или два, чтобы выветрить из памяти какие-то эмоции, которые сопутствовали съемке и созданию отдельных изображений. Это по его словам позволяло подходить к работе с контактами более критически. "Если во время съемки у меня было хорошее настроение, и если бы я начал работать с отснятым материалом сразу же, то мог бы отобрать фотографию не за то, что она хорошая, а потому, что она напомнила бы мне о моем хорошем настроении. Вы сделаете лучший выбор, если сможете надолго отложить процесс отбора — тогда вы сумеете посмотреть на свои контактные листы холодно и непредвзято".
... Он никогда не выходил на съемку говоря себе: «Я хочу сфотографировать Х сегодня», — поскольку это создало бы предубеждение и не позволило бы ему быть открытым для чего-то другого. Он фотографировал без каких-либо установок на какую-то фотографическую тему, или на то, как фотография должна выглядеть. Он говорил: "Я снимаю всякие штуки, чтобы посмотреть, как это будет выглядеть на фотографии".
Он призывал нас посещать музеи и галереи, чтобы мы смотрели на большие фотографии, узнавали как выглядят хорошие отпечатки.
Рекомендовал смотреть работу таких фотографов как Роберт Франк (Robert Frank), Улкер Эванс (Walker Evans), Роберт Адамс (Robert Adams), Ли Фридлендер (Lee Friedlander), Пол Странд (Paul Strand), Брассаи (Brassai), Андре Кертеш (Andre Kertesz), Анри Картье-Брессон (Henri Cartier-Bresson). Он рассказал нам о себе, о своих любимых местах, где он может много снимать. Оказалось что его любимое место — Columbus Circle в Нью-Йорке в 3 часа дня в воскресенье. Когда мы его спрашивали почему в его фотографиях горизонт завален, он переспрашивал: — "Что завалено?" .. Он говорил что съемка и отбор фотографий — это "приключение в наблюдении", что надо наслаждаться самим этим процессом. Что хорошая фотография — это та, в которой есть конфликт между формой и содержанием, что настоящее искусство всегда находится на грани срыва.
Эти редкие и случайные высказывания через некоторое время сложились в целостный подход Виногранда к фотографии, которые в двух словах можно было бы сформулировать так: никаких предубеждений. Его фотографии уникальны и самобытны. Даже его метод обучения, который предлагал студентам самим формировать урок, реагируя лишь на их вопросы, отражает философию Виногранда, в которой он не полагается на предыдущий опыт".
1 февраля 1984 года у 56-летнего Гарри Виногранда был обнаружен неоперабельный рак желчного пузыря, через полтора месяца, 19 марта, он умер.
После его смерти остался гигантский фотоархив, в том числе 2500 вообще не проявленных плёнок, 6500 плёнок, которые были проявлены, но “контакты” с них никогда не были напечатаны, 3000 плёнок, с которых были напечатаны “контакты”, но “контактные” листы не содержали никаких помет, то есть, судя по всему, Виногранд эти листы просто никогда не брал в руки. Выходит он снимал гораздо быстрее, чем успевал обработать и осмыслить.
Очевидно, что этому уникальному человеку не удалось посмотреть в общей сложности 12 000 роликов, или 432 000 фотографий, снятых им. Хотел ли он и собирался ли действительно обработать эту гору - философский вопрос. Гари Виногранд ушел от нас, дав пищу архивистам, биографам и искусствоведам.
Использована информация фотографа Михаила Лемхина, информация сайта Photographer.ru (авторский перевод Владимира Жарова, 2010 год.)
Оригинал
Photos © Estate of Garry Winogrand
