Анри Картье-Брессон. Улица Костильон и Вандомская Колонна. 1944Доступность, кажущаяся легкость фотографии вредит ей еще больше, особенно с появлением дешевых автоматических и цифровых камер. Теперь каждый считает себя фотографом, фотографирует практически все население. Культура восприятия фотографии крайне низка, это привычка "прочитывать" в снимке документальное, фактическое сообщение, неумение проникнуть дальше поверхности фотобумаги, в глубину изображения.
Нужно признать, что далеко не все способны воспринимать пластику фотографического (или иного) изображения. Если есть люди, равнодушные к поэзии или музыке, и им абсолютно невозможно объяснить, что это такое, по крайней мере, без значительных усилий с их стороны, то очевидно, что определенная часть публики не понимает или не способна понять, что такое картина или же художественная фотография. Их не научили, или они не постарались, короче у таких людей атрофирован какой-то необходимый для понимания пластических искусств орган, который мгновенно реагирует на организованность изображения. А уж если форма действительно хороша, гармонична и выразительна, возбуждается настолько, что вызывает чувство восторга такое же, как и при чтении стихов или слушании музыки.
Поэзия очень хрупкая вещь, ее легко разрушить, стоит только начать воспринимать слова, составляющие поэтический текст, буквально. Или же задать сакральный вопрос: "А что автор хотел этим сказать?". Точно такой же вопрос задает себе человек, когда видит перед собой фотографию. Задает и требует ответа.
Чтобы воспринимать поэзию, нужен особый слух и особый настрой. По этому поводу Поль Валери тонко заметил, что сообразно с различием склада умов, поэзия либо не имеет никакой ценности для человека, либо же обладает бесконечной значимостью, что уподобляет ее самому Богу.
Чтобы стать поэзией, настоящее должно кончиться, пройти. Прошедшее же переживается как утрата. Но это качество - ностальгия - в самой природе фотографии, которая всегда в прошлом, всегда неповторима и всегда свидетельство утраты. Фотография - пережитое, ушедшее мгновение, а поэзия - переживание такого мгновения. Фотография в широком смысле (не обязательно художественная) склонна к ностальгии, как и лирическая поэзия.
Только в фотографии любой фотолюбитель, если ему сильно повезет, может сделать снимок, столь же ценный в художественном отношении, как и работа фотографа-художника. Но, увы, скорее всего шедевр пропадет: наш гипотетический фотолюбитель просто не сможет понять, что же у него получилось. Однако если найдется некто, обладающий вкусом пониманием, иначе говоря, - эксперт, который сумеет оценить подобный "подарок судьбы", - уникальный снимок будет сохранен для людей. В этом случае, кстати, возникает интересный вопрос: кто же автор шедевра - эксперт или тот, кто нажал на кнопку, а потом не смог по достоинству оценить снимок. Все это не отменяет существование фотографического искусства, просто это искусство особого рода, со своей спецификой. Фотография в большей степени, чем другие искусства зависит от реальности, что отнюдьне преуменьшает роль человека, автора. Его творчество реализуется по-другому, иначе, чем в классическом искусстве.
Искусство фотографии существует потому, что сама реальность спонтанно создает некие моменты истины и красоты. Задача фотографа - интуитивно откликнуться и запечатлеть такой уникальный момент.
Хороших снимков гораздо больше, чем хороших фотографов. И совсем не потому, что у каждого хорошего фотографа все работы по-настоящему хороши, вовсе нет.
Как уже не раз подчеркивалось, специфика фотографии такова, что в ней большую роль играет случайность. Поэтому даже у среднего фотографа, даже у начинающего фотолюбителя можно найти один-два великолепных снимка.
Ситуацию, когда автор зачастую не в состоянии предугадать, что у него получится, трудно себе представить в каком-то другом искусстве, кроме фотографии, разве только еще в поэзии. Стихи возникают спонтанно, стихи рождаются в подсознании из случайно услышанного слова или промелькнувшего созвучия.
Фотограф, работающий репортажным методом (без режиссуры, вмешательства в происходящее), всегда медиум. Он откликается на происходящее, но не создает его. В таком случае фотограф, если говорить о фотографии как искусстве (не искусстве фотографирования, а именно искусстве, без указания технологии создания произведения), - тоже всего лишь связной между хаосом зрительной реальности и листом фотобумаги.
Нельзя сказать: "Я сделал этот снимок". Фотографу всего лишь удается зафиксировать некий момент: "И потом на пленке я увидел такое, чего не мог себе представить, мне повезло".
Анри Картье-Брессон. Водители такси. Берлин. 1932.
Методика работы фотографа учитывает влияние случайности: он снимает много, очень много, затем из тысячи кадров, изображений, которые рождены игрой света и тени в его камере, выбирается один единственный и говорится: "Вот то, что я искал, это и есть правда, это и есть красота".
Фотограф, работающий на улице, снимает до 20 пленок в день, это примерно 700 кадров, из них, быть может, один-два останутся для рассмотрения. А если при такой работе в течение года в его коллекции появятся несколько работ высокого уровня - это большая удача. Такова специфика, и с этим ничего не поделаешь. А кроме того, эти несколько кадров, они того стоят.
Фотографию обычно упрекают в том, что она всего-навсего протокольная копия реальности, сделанная бездушной камерой, что она способна зафиксировать только то, что случилось, но никоим образом не то, что могло бы случиться. То есть, если этому верить, вымысел и фантазия в фотографии невозможны.
Однако это совсем не так. Разрыв между содержанием изображения и изображаемым так же велик, как разрыв между случаем из жизни и рассказом или стихотворением, написанными по этому поводу. То есть вымысел и фантазия в "обыкновенной" репортажной фотографии достижимы. И мы убедились в этом на многих примерах.
Ф. Г. Лорка писал: "Что такое поэзия? А вот что: союз двух слов, о которых никто не подозревал, что они могут соединиться и что, соединившись, они будут выражать новую тайну всякий раз, когда их произнесут".
Люди, пережившие клиническую смерть, рассказывают, что в эти моменты человек получает возможность воспарить над своим бренным телом с его пищеварением, выделениями, необходимостью зарабатывать деньги и прочими мерзостями жизни, воспарить - и увидеть жизнь свою и жизнь вообще сверху, в другом измерении. Но то же самое испытывает человек, которого "ударила" настоящая поэзия, фотография, живопись или музыка, причем он переживает такой полет не один раз в момент смерти, а несколько раз в жизни. Несколько, а не много, хотя бы потому, что "Троица" Рублева в мире одна. Да и то, каждого ведь "ударяет" свое. Одного - Бродский, другого - Есенин; одного - Набоков, другого - Пелевин; одного - Рембрандт, другого - Дали.
Поэзия - это как бы взгляд сверху, когда распадается привычная связь вещей и создается новая. Фотография, при всей ее кажущейся приземленности, способна и на это. Благодаря ей мы обретаем новое зрение. Лишь на фотографии можно увидеть полет пули или корону, которую образует падающая капля молока. Мы можем рассмотреть, наконец, привычные вещи, которые в обычной жизни никогда нерассматриваем подробно, не видим, воспринимаем кусками. Но и более того, мы можем увидеть и оценить смысл зрительного сочетания разных, несопоставимых в жизни вещей и понятий. Мы обнаруживаем связи между ними, связи подобия или контраста. Возникает множество ассоциаций, в отдельных случаях сводящихся именно к поэтическому содержанию.
Одно маленькое стихотворение можно читать всю жизнь. Самые ленивые просто заучивают его наизусть. И фотография может быть такой же долгоиграющей, нужно повесить ее на стену, а затем читать и читать многие годы, пока не исчерпает себя. К счастью, есть в мире несколько таких фотографий, которые с честью выдержат "испытание стеной".
источник
Нужно признать, что далеко не все способны воспринимать пластику фотографического (или иного) изображения. Если есть люди, равнодушные к поэзии или музыке, и им абсолютно невозможно объяснить, что это такое, по крайней мере, без значительных усилий с их стороны, то очевидно, что определенная часть публики не понимает или не способна понять, что такое картина или же художественная фотография. Их не научили, или они не постарались, короче у таких людей атрофирован какой-то необходимый для понимания пластических искусств орган, который мгновенно реагирует на организованность изображения. А уж если форма действительно хороша, гармонична и выразительна, возбуждается настолько, что вызывает чувство восторга такое же, как и при чтении стихов или слушании музыки.
Поэзия очень хрупкая вещь, ее легко разрушить, стоит только начать воспринимать слова, составляющие поэтический текст, буквально. Или же задать сакральный вопрос: "А что автор хотел этим сказать?". Точно такой же вопрос задает себе человек, когда видит перед собой фотографию. Задает и требует ответа.
Чтобы воспринимать поэзию, нужен особый слух и особый настрой. По этому поводу Поль Валери тонко заметил, что сообразно с различием склада умов, поэзия либо не имеет никакой ценности для человека, либо же обладает бесконечной значимостью, что уподобляет ее самому Богу.
Чтобы стать поэзией, настоящее должно кончиться, пройти. Прошедшее же переживается как утрата. Но это качество - ностальгия - в самой природе фотографии, которая всегда в прошлом, всегда неповторима и всегда свидетельство утраты. Фотография - пережитое, ушедшее мгновение, а поэзия - переживание такого мгновения. Фотография в широком смысле (не обязательно художественная) склонна к ностальгии, как и лирическая поэзия.
Только в фотографии любой фотолюбитель, если ему сильно повезет, может сделать снимок, столь же ценный в художественном отношении, как и работа фотографа-художника. Но, увы, скорее всего шедевр пропадет: наш гипотетический фотолюбитель просто не сможет понять, что же у него получилось. Однако если найдется некто, обладающий вкусом пониманием, иначе говоря, - эксперт, который сумеет оценить подобный "подарок судьбы", - уникальный снимок будет сохранен для людей. В этом случае, кстати, возникает интересный вопрос: кто же автор шедевра - эксперт или тот, кто нажал на кнопку, а потом не смог по достоинству оценить снимок. Все это не отменяет существование фотографического искусства, просто это искусство особого рода, со своей спецификой. Фотография в большей степени, чем другие искусства зависит от реальности, что отнюдьне преуменьшает роль человека, автора. Его творчество реализуется по-другому, иначе, чем в классическом искусстве.
Искусство фотографии существует потому, что сама реальность спонтанно создает некие моменты истины и красоты. Задача фотографа - интуитивно откликнуться и запечатлеть такой уникальный момент.
Хороших снимков гораздо больше, чем хороших фотографов. И совсем не потому, что у каждого хорошего фотографа все работы по-настоящему хороши, вовсе нет.
Как уже не раз подчеркивалось, специфика фотографии такова, что в ней большую роль играет случайность. Поэтому даже у среднего фотографа, даже у начинающего фотолюбителя можно найти один-два великолепных снимка.
Ситуацию, когда автор зачастую не в состоянии предугадать, что у него получится, трудно себе представить в каком-то другом искусстве, кроме фотографии, разве только еще в поэзии. Стихи возникают спонтанно, стихи рождаются в подсознании из случайно услышанного слова или промелькнувшего созвучия.
Фотограф, работающий репортажным методом (без режиссуры, вмешательства в происходящее), всегда медиум. Он откликается на происходящее, но не создает его. В таком случае фотограф, если говорить о фотографии как искусстве (не искусстве фотографирования, а именно искусстве, без указания технологии создания произведения), - тоже всего лишь связной между хаосом зрительной реальности и листом фотобумаги.
Нельзя сказать: "Я сделал этот снимок". Фотографу всего лишь удается зафиксировать некий момент: "И потом на пленке я увидел такое, чего не мог себе представить, мне повезло".
Анри Картье-Брессон. Водители такси. Берлин. 1932.Фотограф, работающий на улице, снимает до 20 пленок в день, это примерно 700 кадров, из них, быть может, один-два останутся для рассмотрения. А если при такой работе в течение года в его коллекции появятся несколько работ высокого уровня - это большая удача. Такова специфика, и с этим ничего не поделаешь. А кроме того, эти несколько кадров, они того стоят.
Фотографию обычно упрекают в том, что она всего-навсего протокольная копия реальности, сделанная бездушной камерой, что она способна зафиксировать только то, что случилось, но никоим образом не то, что могло бы случиться. То есть, если этому верить, вымысел и фантазия в фотографии невозможны.
Однако это совсем не так. Разрыв между содержанием изображения и изображаемым так же велик, как разрыв между случаем из жизни и рассказом или стихотворением, написанными по этому поводу. То есть вымысел и фантазия в "обыкновенной" репортажной фотографии достижимы. И мы убедились в этом на многих примерах.
Ф. Г. Лорка писал: "Что такое поэзия? А вот что: союз двух слов, о которых никто не подозревал, что они могут соединиться и что, соединившись, они будут выражать новую тайну всякий раз, когда их произнесут".
Люди, пережившие клиническую смерть, рассказывают, что в эти моменты человек получает возможность воспарить над своим бренным телом с его пищеварением, выделениями, необходимостью зарабатывать деньги и прочими мерзостями жизни, воспарить - и увидеть жизнь свою и жизнь вообще сверху, в другом измерении. Но то же самое испытывает человек, которого "ударила" настоящая поэзия, фотография, живопись или музыка, причем он переживает такой полет не один раз в момент смерти, а несколько раз в жизни. Несколько, а не много, хотя бы потому, что "Троица" Рублева в мире одна. Да и то, каждого ведь "ударяет" свое. Одного - Бродский, другого - Есенин; одного - Набоков, другого - Пелевин; одного - Рембрандт, другого - Дали.
Поэзия - это как бы взгляд сверху, когда распадается привычная связь вещей и создается новая. Фотография, при всей ее кажущейся приземленности, способна и на это. Благодаря ей мы обретаем новое зрение. Лишь на фотографии можно увидеть полет пули или корону, которую образует падающая капля молока. Мы можем рассмотреть, наконец, привычные вещи, которые в обычной жизни никогда нерассматриваем подробно, не видим, воспринимаем кусками. Но и более того, мы можем увидеть и оценить смысл зрительного сочетания разных, несопоставимых в жизни вещей и понятий. Мы обнаруживаем связи между ними, связи подобия или контраста. Возникает множество ассоциаций, в отдельных случаях сводящихся именно к поэтическому содержанию.
Одно маленькое стихотворение можно читать всю жизнь. Самые ленивые просто заучивают его наизусть. И фотография может быть такой же долгоиграющей, нужно повесить ее на стену, а затем читать и читать многие годы, пока не исчерпает себя. К счастью, есть в мире несколько таких фотографий, которые с честью выдержат "испытание стеной".
источник
0 комментов:
Отправить комментарий