Автор родился в 1962 году в Барнауле. После окончания в 1984 году факультета журналистики Уральского государственного университета (Свердловск) служил во внутренних войсках МВД СССР. Публикуется в журналах “Новый мир”, “Урал” и др. журналах.После пронзительных книг "Штабная сука" и "Мы лоси" нашелся человек, талантливо написавший и другие впечатления о службе в СА, а именно - лейтенанта, ботана, выпускника биофака, сразу поставленного выполнять боевую задачу и командовать тремя десятками бойцов.
Образец стиля:
Раньше Антон и представить себе не мог, что у него к двадцати двум годам накопится столько воспоминаний. Чтобы вспоминать, ему не надо было даже закрывать глаза. Воспоминания захлестывали его и были реальнее, чем то, что было вокруг. Вот оно, перед глазами, то лето у Балтийского моря, когда он встретил Аиду, тринадцатилетнюю девочку из Баку, открывшую ему Бетховена и вообще — серьезную музыку. Тогда они — Антон, Аида и еще несколько мальчишек и девчонок шли вечером вдоль моря и болтали о том, кто что любит из книг и музыки. Кто-то назвал песню битлов, кто-то мелодии из “Семнадцати мгновений…”, кто-то вспомнил про Высоцкого. А Аида, самая маленькая из всех, сказала: “Я люблю семнадцатую сонату Бетховена…” Все посмотрели на нее как на инопланетянку. Антон и до этого считал девочку из Баку неземным существом, но Бетховен сразил его наповал. Первое, что он сделал, вернувшись домой, — помчался в единственный на весь город магазин “Мелодия”. Антон и раньше бывал там, толкался среди мрачных субъектов в темных очках, карауливших момент, когда привезут лицензионные “гиганты” с новинками зарубежной эстрады. На такие пластинки у Антона денег не было; если он что-то и покупал, то гибкие маленькие пластинки в тонких бумажных конвертах: “Лейся, песня!”, “Самоцветы”, “Поет Юрий Никулин”…
И вот он прибежал в эту “Мелодию” и, запыхавшись, сбивчиво попросил семнадцатую сонату Бетховена. “Людвига ван?” — насмешливо переспросила молоденькая продавщица. “Людвига ван…” — смущенно подтвердил он.
Девушка сняла с верхней полки тяжелую коробку, запылившуюся от отсутствия спроса. Там было штук десять пластинок — все сонаты Бетховена. Коробка стоила несусветную сумму: шестнадцать рублей шестьдесят копеек. Краснея от волнения, Антон умолял девушку продать ему только семнадцатую сонату. Девушка объясняла, что был бы рада, но нельзя, не положено. “А коробка у вас такая одна?” — “Одна…” — “Тогда не продавайте ее никому, пожалуйста...”
В оставшиеся от каникул дни Антон пошел работать на хладокомбинат. Там вместе со своим приятелем Мишкой он грузил ящики с мороженым. Мишка копил на мопед и, узнав, что Антон копит на Бетховена, презрительно хмыкнул. Тридцатого августа, надев парадную белую рубашку и пригладив отросшие за лето и так огорчавшие бабушку лохмы, Антон торжественно отправился в магазин “Мелодия”, где удивленная продавщица пробила чек и вручила ему коробку с надписью: “Людвиг ван Бетховен. 32 сонаты для фортепиано”. На обложке был изображен сам композитор в молодости — тоже в белой рубашке и тоже взлохмаченный. А дома, закрывшись в своей комнате и поставив черный диск на резиновый кружок проигрывателя “Юность”, Антон плакал, слушая Adagio. Плакал от счастья, что это было с ним совсем недавно: Аида, грибной дождь, море, котенок, которого они кормили, вырезанные на скамейке ножичком две их буквы А + А. Музыка заканчивалась, отлетала, он сидел в забытьи, а потом снова пускал по кругу пластинку и снова плакал, но уже от горести, от печали, что лето миновало и такого лета у него уже никогда, никогда не будет.
...
Для каждого Гусев легко находил те пароли, на которые нельзя было не отозваться. Армянам он напоминал про Арарат и Матенадаран, про Сарьяна и Сарояна, про Арама Хачатуряна и Сильву Капутикян. Грузины восторженно таращили свои черные глазищи, когда Антон перечислял известных ему грузинских поэтов: Илья Чавчавадзе, Акакий Церетели, Важа Пшавела, Галактион Табидзе… Они были невероятно рады найти в командире человека, с которым можно поговорить о Нико Пиросмани, разыграть в шахматы партию Ноны Гаприндашвили, обсудить репертуар ансамбля “Орэро” и фильм “Мимино”. С азербайджанцами Гусев вспоминал о Низами и Физули, о том, как вкусна пахлава и как хорош старый Баку в “Бриллиантовой руке”… Редактор боевого листка читал теперь вслух свежие газеты, которые Гусев заблаговременно покупал в поселке. Чаще всего попадался “Красноборский рабочий”. “В районе нашего города проводится двухмесячник по борьбе с волками. Чем это вызвано? Серые разбойники нанесли урон совхозу “Верхнетуринский”, который недосчитался четырех бычков, и совхозу “Билибаевский”, из стада которого волки утащили двух бычков…”
Вердикт: оставим на совести автора правдивость описанных отношений и "дружбы народов", особенно в солдатской среде, в конце-концов это взгляд не кадрового офицера, а "пиджака". Но сам текст написан очень лирически и увлекательно. а воспоминания и отступления действительно такие, какие хотелось бы, чтобы они были. В результате имеем мистические зарисовки о людях и о жизни, хорошую прозу.
Еще на тему службы
0 комментов:
Отправить комментарий